Проявлением Саммер было ее Боевое Безумие.

В бою Саммер не было равных — она могла вырезать три армии не останавливаясь — ее не заботило ничто.

Она не сомневалась в бою — ее нельзя было отвлечь или сбить с пути, она не замечала ран, ничто не могло остановить ее — пока она не убьет всех врагов.

Когда в первый раз охотник сталкивается со своим первым гримм, со своим первым бандитом — у него начинают дрожать руки. Он пытается найти успокоение в своих уроках и тренировках — все, что поможет избежать тревоги…

Но Саммер была обратной стороной этой медали.

Она не переживала, ее нельзя было сбить с пути, нельзя было запугать — она сражалась бы против кого угодно — совершенный берсерк — если бы не одна проблема…

Саммер не могла покинуть свое безумие самостоятельно.

Когда Саммер использовала свое проявление — не существовало способа остановить ее, пока последний враг не захлебнется своей кровью.

Единственный способ успокоить Саммер заключался в том, чтобы дать той вырезать всех — или успокоить ее насильно.

Когда-то, когда Саммер только училась в Биконе — это было возможно сделать — силами ее команды, или силами учителей… Но время шло и Саммер становилась все сильнее и сильнее — однажды поднявшись над всеми охотниками мира Саммер никогда не падала со своего места силы.

Чтобы остановить Саммер, вошедшую в свое безумие, требовалась армия — десятки охотников — либо, может быть кто-то уровня Озпина или Салем…

Или, Джонатан Гудман, Рейвен могла предположить — на какие трюки он был способен Рейвен даже не хватало воображения для предположения.

И горе тому, кто встанет на пути Саммер.

Рейвен нравилось жить — и потому, глядя в бинокль на далекое сражение Саммер с каким-то безобразным чудовищем Салем — та даже не думала отдавать никаких приказов.

Иногда Рейвен даже задумывалась о том, не была ли Саммер — та Саммер, которой она представлялась всегда — еще одной защитой с ее стороны? Если та могла впасть в безумие в любом бою — не была ли ее текущая личность, столь далекая от любого боя, от любого конфликта — ее защитой? Нет, защитой от нее…

И если так… То кто воздвиг эту защиту — Саммер? Ее окружение?

Или кто-то приложил к тому руку?

Однако, помотав головой и убрав от глаз бинокль Рейвен повернулась к своей заместительнице — юная девчонка, Вернал, показывала отличные результаты — прежде чем кивнуть. Вернал, правильно поняв слова Рейвен, произнесла громогласно следующий приказ — повторяя все предыдущие — и ряды пушок отозвались громовыми раскатами, обращая в груды мяса, пыли и тьмы сотни гримм — кто-то отчаянно стремящийся добраться до Рейвен и расположения артиллерии — а кто-то, из более старых и опытных, что обрели вместе с разумом и инстинкт самосохранения, пытающийся сбежать, спасая свою шкуру.

Уничтожить всех гримм было невозможно — кто-то однозначно сбежит для того, чтобы еще взять с Ремнанта плату кровью — самые опытные и старые выживут… Но немногие.

Саммер уничтожит большую часть из тех, а Кроу превратит в ничто тех, кого пропустит Саммер.

Если выживет один гримм из тысячи — это будет чудом, для гримм. Рейвен бы поставила на одного гримм из ста тысяч — а значит не более полусотни… Даже Вакуо могло справиться с подобным.

А потому Рейвен могла расслабиться — на какое-то время — и вернуться обратно в свой тент.

Битва уже была выиграна — оставались лишь ее последствия…

И Рейвен нужно было многое обдумать о том, что произойдет, когда Кроу вернутся обратно, а Саммер умоется от черной вязкой крови гримм…

Ее ждал столь долгий разговор…

Тириан не сдавался…

Но ему и не требовалось.

Поражение не всегда приходит от того, что кто-то сдается.

Магия его Богини была великолепна — но даже у магии, у совершенного механизма нарушения законов вселенной — существовал свой предел.

Невозможно было дать Тириану бесконечную силу, бесконечную энергию, бесконечную возможность к регенерации — и точно также конечен был запас сил у Саммер…

Просто у Саммер он оказался больше.

Удивительно было то, что совершенное чудовище, сделанное из опаснейшего убийцы Ремнанта, превращенного в чудовищное порождение магией бессмертной темной ведьмы было слабее всего одной охотницы — но это было так.

Тириан просто не успевал залечить каждую рану, ответить с той же силой, быть столь же быстрым, что его противница — и потому в какой-то момент времени исход сражения был предрешен…

Нет, он был предрешен с самого начала — просто в один момент в столь длительном сонете, в песни разрушения и сверкания клинков — была поставлена точка.

Когда плоть чудовища была истерзана и сотни отрезанных щупалец и конечностей обратились в маслянистую слизь, медленно пропитывающей бесконечный пески Вакуо, обращаясь в черный туман; когда Тириан понял, что у него не остается сил даже на то, чтобы поднять свою руку — нет, у него уже не было рук; когда в глазах Саммер он увидел торжество — удовольствие от боя — Тириан понял.

Он проиграл.

Тириан всегда представлял себе свою смерть подобным образом… О да, он всегда желал погибнуть на поле боя — от рук прекрасной фурии, что оборвет его жизнь клинком в руках и радостью, ненавистью в глазах…

О да, смерть настигла Тириана — но он не печалился тому. Наоборот, он жил и умер как он желал — как истинный воин хаоса, бесконечного разрушения он был рад — он нес разрушение в своей жизни, и умер от того, кто несет разрушение еще большее, нежели он.

Тириан был рад такой смерти — был восхищен своей участью и глядя в свое отражение на клинке фурии — и лишь желал того, чтобы его посмертие было бы столь же потрясающим, как и его смерть.

Взгляд его на мгновение скользнул по пескам — к молчаливому бархану пустыни — тому бархану, под которым был скрыт небольшой молчаливый гримм, наблюдавший за сражением Тириана — и улыбнулся.

Надеюсь, моя Богиня разрушения будет милосердна ко мне — надеюсь, я услужил ей своей смертью…

Но более всего Тириана восхищало не то, что могла увидеть его Богиня — а то, что видел он сам.

В глазах Саммер было веселье.

Смерть.

И ЖАЖДА БОЛЬШЕГО.

О, как Тириан был рад своей смерти — ведь только в ней он увидел счастье!

Саммер прошла его испытание, уничтожила его тело, убила его — и он даровал ей сражение — то сражение, которому могли бы лишь завидовать иные — даровал ей бой с величайшим гримм Ремнанта…

Но той этого было МАЛО.

Тириан был очарован, сражен и…

Мертв.

Вонзив клинок в песок, отделяя голову гримм от тела, Саммер остановилась, после чего подняла взгляд — подобно хищнику, только что доказавшему свое право на трон — право на царствование над всеми зверями мира — и выдохнула…

Прежде чем, прикрыть глаза — и небольшая улыбка вновь принялась играть на ее губах.

Это был…

Приятный бой.

Саммер раскрыла глаза вновь, ощущая, как ее улыбка искривляется в оскал.

Она желала еще один подобный!

Искоренение орды заняло еще несколько часов — за это время Джонатан успел вновь вернуть на обычную службу до того поднятых солдат Гленн, что ныне задумчиво пытались разрешить загадку его приказов — осмотреть поле боя с высоты птичьего полета поле боя, внимательно сделав отметку для себя о качествах Саммер Роуз — и посетить Вакуо…

Вакуо, на пустых улицах которого ныне разносились слова тревоги — и вместе с тем слова поддержки.

«Армия. Атласа. Прибудет. Через. Один. Час.»

Вакуо… Никогда не было в хороших отношениях с Атласом.

Такое случается, когда ты превращаешь целый народ в рабов и заставляешь их работать на плантациях, в шахтах и на каменоломнях.

О да, сам факт того, что армия Атласа должна была прибыть на помощь Вакуо было оскорбительным — но если бы Атлас при этом действительно спас Вакуо — это действительно смогло бы сгладить углы и помочь позициям Атласа…