Гримм были верны ей — но неразумны. Люди были разумны, но не верны.

Почему же Салем не могла совместить их вместе?

Впрочем, это была лишь интересная мысль на будущее — до этого момента созданные ей гримм, неважно как сильно Салем пыталась изменить это, не были способны ни к полноценному мышлению, ни к речи, и решения этой проблемы Салем пока не могла найти…

Однако по крайней мере Аифал наконец-то продемонстрировал свою полезность, предоставив ей первого подобного слугу, способного не только сражаться с Озпином, но и бывшего, по его уверениям, подходящим ментально.

Хм, как же его звали… Кажется, Тириан?

Отец любил шутить Аифалу, что лучшим способом убийства является петля на шею.

Потому, что даже так это навсегда оставляет твою жертву в подвешенном состоянии.

В конце он умер в пьяной драке, получив ножом в живот, но перед смертью тот успел научить Аифала.

Нет, не тому, что следует вешать своих врагов — а тому, что на свете не было ничего более притягательного, чем неопределенность.

Ответ, будь он однозначной правдой или ложью, всегда загонял человека в рамки, заставляя того придерживаться линии своего поведения — в то время как полуправда всегда оставляла пространство для маневра.

Был ли Джонатан Гудман на самом деле потомком королевских кровей?

Правдивый ответ на этот вопрос звучал как « нет, не был» — но если бы он раскрыл эту правду Салем он был бы загнан в тупик этой информации. Соврав бы он оказался бы вынужден и в дальнейшем поддерживать эту ложь.

Вместо этого Аифал выбрал полуправду, звучащую как « нет информации, однозначно говорящей о том, что Джонатан Гудман не является внуком короля Освальда Первого» — и, технически говоря, это было правдой. Какая может существовать однозначная информация на этот счет?

Отсутствие свидетелей? Конечно же Король решился бы посетить свою тайную любовь без лишних глаз.

Генеалогические записи родословных? Их легко подделать, учитывая желание короля скрыть своих бастардов и факт измены.

Тест биологического родства? Даже если получится произвести подобное — в чем Аифал сомневался — при достаточно дальнем родстве и без гарантии стопроцентного результата заключение бы не значило ничего.

И вот Салем была оставлена в подвешенном состоянии, ища ответ на вопрос, приходя к ее самостоятельным выводам, действуя сообразно своему пониманию, открывая простор для Аифала.

Аифал в любой момент мог сказать правду или ложь чтобы направить действия своей «госпожи» в самое выгодное для него в этот момент русло, не стесненный своими прошлыми действиями.

Этот метод он использовал всю свою жизнь.

Помог ли он Жаку Шни нарастить свою индустриальную мощь? Спровоцировал ли он встречу Джонатана Гудмана и Гирры Белладонны? Знал ли он о медленном восстановлении былой мощи Озпина? Уничтожил ли он несколько караванов с наиболее ревностными почитателями монархии, направляющихся в Гленн? Был ли он верен Салем? Преследовал ли он свои цели?

Вопросы, ответы на которые не подпадали под «да» и «нет», а, скорее, под категорию «возможно».

Взять к примеру Жака Шни.

Зачем он помог Совету Мистраля прийти к столь интересному решению, как закупка дополнительного праха? Если бы не это решение — Жак столкнулся бы с кризисом перепроизводства после увеличения квот выработки для своих людей — но благодаря Мистралю он смог нарастить свои производственные мощности до уровня Вакуо, став официально одной из крупнейших и сильнейших экономик этого мира.

Теперь Аифал мог лишь протянуть руку, потянуть за ниточку, и все богатства Шни окажутся в распоряжении Салем. Или наоборот, потянуть за другую ниточку — и мировая империя Шни просто рухнет, утянув за собой в могилу всю мировую экономику, создав величайший кризис, подобного которому не видывал этот мир. И даже больше — революция рабочих Жака, что разрушит Атлас до основания и сама по себе изменит мир Ремнанта на сотни и тысячи лет вперед.

Салем поняла и приняла его объяснение — даже песчаный замок лучше разрушить броском одного большого камня, а не горсти песка. Иногда для того, чтобы сделать самый точный удар — нужно потратить время и прицелиться точнее.

Но, альтернативно, было легко организовать и иной вариант.

Жак Шни случайно пропадает во время своей поездки — от нескольких подобных инцидентов Аифалу уже приходилось его защищать — и компанию наследует его жена, плохо разбирающаяся как в бизнесе, так и в политике — на помощь которой приходит Озпин или же Джонатан. И мир в одночасье преображен, ведь только что их символ надежды и великий герой стал еще и самым влиятельным человеком Ремнанта — или же самый мудрый и опытный политик Ремнанта получил в свою власть мощь, которой не обладают целые государства.

Что же мог выбрать Аифал? Помощь человечеству или его уничтожение? Или что-то иное?

Ответ на этот вопрос мог быть всегда изменен — потому, что пока ответа на этот вопрос не было.

Аифал всегда жил так. Люди не знали, что они работают на него — кто-то догадывался, кто-то бежал от мысли. Никто точно не был уверен, в чем он оказался замешан и никто не мог указать на его план — потому, что этот план, в сущности своей, не существовал, рождаясь на ходу. Вся подготовка Аифала всегда была таковой — создание условий, в которых любой исход возможен, в зависимости от его потребностей на данный момент.

Он мог поддержать Салем или предать ее в любой момент. Переметнуться к Озпину или же погрузить мир в пучину хаоса.

Это было своеобразным призванием Аифала.

Мало кто из богачей копит свои деньги именно потому, что они желают купить себе самую новую модель личного автомобиля или потому, что они хотят позволить себе тратить больше на рестораны. Действительно богатые люди давно переросли нужду в самих деньгах — они просто занимаются этим потому, что это являлось для них их призванием, чем-то, чему они посвятили свою жизнь. Аифал мог сказать, что он являлся таковым — он не занимался сбором власти, силы, возможностей потому, что он хотел чего-то добиться — скорее это просто было тем делом, что он делал всю свою жизнь.

И потому, глядя на задремавшую на его коленях Амбер Аифал улыбнулся.

Что он планировал делать с ней?

Отдать ее Салем, чтобы та полностью раскрыла потенциал ее сил Девы, сделав ее послушной марионеткой? Или же отдать ее Озпину как знак его приверженности идеалам спасения человечества?

Возможности существовали в каждом решении — и Аифалу оставалось только ожидать развития событий, выбирая между ними.

Ведь его «госпожа» нуждалась в нем — а значит он был обеспечен многим. Деньгами, связями, но это все у него было и до того. Впервые за все время своей жизни Аифал был обеспечен величайшим ресурсом всего Ремнанта.

Временем.

Бог не любит двоицу

Синдер Фолл очень мало спала. Когда-то это было самой настоящей необходимостью — нерасторопность наказуема — но те времена давно прошли, и необходимость превратилась в привычку.

Для сна Синдер не требовалось более трех или четырех часов, и даже попытавшись насильно заставить себя спать — шесть часов было ее пределом, прежде чем ее начинало натурально тошнить от сна. Частично это было обусловлено тренировкой организма, частично привычкой, частично аурой и в каком-то смысле это было проблемой — Синдер просто физически не могла насладиться сном и медлительной ленивостью после пробуждения, однако вместе с тем это было самым настоящим благословением для нее также.

Синдер Фолл, когда у нее не было школы, присутствовать в которой той было необходимо, предпочитала проводить все свое время вместе с Джонатаном — неважно в каком качестве, в качестве «почетного караула», молчаливого собеседника или же тихого наблюдателя — однако это создавало и некоторую проблему. Поскольку, хотя Синдер и нравилось просто находиться в присутствии Джонатана — еще больше ей нравилось быть полезной Джонатану, в любом подходящем качестве — сортируя письма или высматривая потенциальных противников. Однако чтобы быть полезной Джонатану Синдер должна была тренироваться — и лишь очень малую часть тренировок Синдер могла совершать в присутствии Джонатана.