Первые месяцы существования Королевства Гленн оно едва не обрушилось из-за полного эмбарго Жака на любую продажу и перевозку праха, технологий и любых иных продуктов, аренду персонала, передачу знаний…

Иными словами — если бы Жак узнал, что Джонатан начал скупать дерьмо — он заплатил бы за все дерьмо в мире тройную цену, лишь бы не отдавать Джонатану ничего. И Жак не любил платить никакую цену — просто он настолько ненавидел Джонатана.

Джеймс провел бритвой еще пару раз по щекам и перешел к горлу.

Три года… За три года Жак мог бы остыть. Встретиться, получить неофициальную компенсацию… Но Жак был уперт. Он не был глуп — он был слишком влиятельным и слишком старым, чтобы быть глупым — но его характер затмевал его любые иные качества. Слишком упрям, слишком самоуверен и горделив. И деяние Джонатана… Нет, пожалуй, это было не так уж важно. Даже если бы Джонатан был просто мелким воришкой, укравшим контейнер с прахом из одного из магазинов Жака — даже в этом случае Жак пустил бы в ход весь свой арсенал с единственной целью. Поставить врага на колени.

И, к сожалению, арсенал у Жака был слишком велик…

Джеймс скинул лезвие бритвы в мусорный бак и взглянул на саму бритву, на ручке которой находился маленький логотип в виде белой снежинки.

Этот же логотип был на ручке щетки, на пачке зубной пасты, на мусорном мешке в урне, на дне самой урны…

Казалось, что Жак развивал всю свою компанию с одной целью — стать монополистом производства всего в мире, только для того, чтобы лишить Джонатана — а значит всего Королевства Гленн — доступа к любым продуктам.

Это не сработало — экономика Гленн не радовала впечатляющими успехами, но вполне себе держалась и даже развивалась… Весьма неплохо развивалась, Джеймс был вынужден заметить.

Экономическое чудо Горы Гленн было связано со множеством факторов — большая часть которых так или иначе сводились к Джонатану и его действиям — и сейчас, спустя три года, оно медленно исчезало — но все же… Спустя всего три года Гленн практически вернулась к уровню жизни до трагедии… После потери четверти населения и полного разрушения города? Это нельзя было назвать иначе, чем чудом…

Впрочем, как и говорилось — у этого чуда существовало множество факторов.

Осмотрев себя в зеркало еще раз, Джеймс поправил плащ и уверенной походкой направился на выход из своих апартаментов к рабочему месту.

Да, второе письмо будет о том, что король Осмонд в очередной раз встретился с Гирой Белладонной, лидером террористической и противозаконной организации, Белого Клыка. Это вызывало головную боль у Джеймса.

Атлас так и не признал официальную легитимность власти Джонатана — что было особенно иронично, учитывая, что даже Вейл открыл официальные дипломатические каналы с Гленн… Не признавая их легитимным правительством, но «свободной территорией» — бессмысленный титул, который Озпин пропихнул через Совет, по сути нужный лишь для того, чтобы официально подтвердить то, что было уже известно всем — Гленн было свободным государством, вне власти Вейла, чтобы не пытались говорить с экранов политики…

Однако Атлас не мог позволить себе подобного, даже когда это мог позволить Вейл — чертов Белый Клык…

Никакое государство в мире не пострадало от Белого Клыка сильнее, чем Атлас. В других государствах они могли действовать открыто или полулегально — худшее, что они делали в Вейле или в Мистрале — это устраивали протесты или били стекла в магазинах. Несколько убийств…

Джеймс не одобрял это — но мир большой политики научил его понимать, что иногда несколько смертей были просто отметиной в отчете, а не причиной паниковать. Иногда было лучше, если люди просто не знали о случившемся…

Чертов Озпин и его уроки…

Джеймс открыл дверь, после чего кивнул стоящему рядом заместителю и направился твердой и уверенной походкой к лифту в свою башню.

В Атласе… В Атласе все было совсем по-другому.

Джеймс не питал иллюзий — если бы кому-либо в мире предложили назвать сосредоточие всей ненависти к фавнам — сто из ста назвали бы Атлас. И они не были бы неправы.

В Атласе не было слишком уж много тех, кто действительно ненавидел фавнов с рождения,. по иррациональной причине — их никогда не бывает слишком много — но если десяток твоих знакомых ненавидит фавнов — ты не признаешься в любви им. Ты примешь правила игры — сперва конформизм по отношению к сообществу — потом приобретенное пренебрежение — научишь этому своих детей… А затем ты узнаешь о Белом Клыке.

Атлас владел лучшей сетью контршпионажа в мире — не потому, что предшественник Джеймса был параноиком — а потому, что Атлас нуждался в ней.

Резня в «Институте всех наук» — сорок семь погибших. Шесть охранников, три ученых, включая Гельмута Фюрста, семнадцать студентов, двадцать один посетитель — включая четырех детей.

Самое громкое и самое яркое — но не единственное. Далеко не единственное событие.

Взрывы на Атлас-плаза, захват матриарха Мэриголд, убийство Голда Трофи — цепь, что продолжалась дальше и дальше…

Белый Клык могли осуждать и преследовать, даже уголовно — но другие места могли позволить себе заключать по крайней мере тайные договоры с Гирой. Но не Атлас.

После произошедшего Атлас только сильнее убеждался в необходимости преследования фавнов. И не важно, что каждый раз Гира осуждал случившееся, призывал фавнов сплотиться — радикалы найдутся в любой организации. Атласские радикалы выгоняли фавнов из города — фавны-радикалы поджигали особняки. Цикл повторялся и повторялся вновь — пока Джеймс не оказался заложником ситуации.

Атлас не мог признать Белый Клык, если не хотел полноценной революции — а значит не мог признать и Гленн, вполне открыто ведущую дела с Белым Клыком — если только не с целью тут же объявить Гленн вне закона и прервать любое сообщение с той.

Пока Атлас не давал официального статуса Гленн — все сделки в ней проходили в серой зоне закона. Просто вместо пометки «Гора Гленн» нужно промаркировать отправляющийся конвертоплан «Вейл, свободная территория» — и никаких лишних вопросов…

Но и жить вечно в серой зоне также было нельзя. Без официального статуса, официального признания — ни о каких официальных каналах речь и не шла, а значит — никакого сотрудничества в пределах больших, чем мелкий бизнес, провожающий пассажиров туда и обратно раз в месяц…

Частный бизнес был силен — но без мощи государства они не способны влиться в Гленн полностью — что приводит к тому, что Гленн вынуждено пользоваться услугами Белого Клыка — или Менажери, что в сознании жителя Атласа было взаимозаменяемо — что только усиливает их связь — что вновь и вновь затягивает петлю все больше и больше…

И, конечно же, нельзя скидывать со счетов Жака, готового перегрызть горло любому, кто только упомянет об официальном признании Гленн…

Джеймс нажал на кнопку лифта, прежде чем вздохнуть.

Он был генералом и он привык к армии. Простая иерархия — прямые указания — и четкие приказы. Все подчиняются, никаких проблем… В мире политики все было слишком сложно.

Множество групп, у всех свои цели. Жак готов убить за одну идею признать Джонатана королем — но группа других магнатов подталкивают Джеймса к признанию Гленн чтобы запустить свои руки в гору золота, что предлагало Королевство, отчаянно нуждающееся в производственных и экономических мощностях, которых у Атласа было в избытке. Они хотели эти рынки, где царствовал мелкий бизнес — хотели подмять их всей силой своих огромных компаний — и были готовы на многое…

Третье письмо наверняка будет от кого-нибудь вроде Кона. О том, что он очень хотел бы, чтобы Атлас поспешил с признанием Гленн — и о том, что армия нуждается в определенной денежной помощи… Помощи, которую они готовы предоставить.

Джеймс услышал звук, после чего перед ним открылись двери лифта, позволяя тому выйти.

Как будто он сам не знал, что армия нуждалась в деньгах…

С помощью Озпина ему удалось обуздать Совет — до того, как тот смог бы полностью запретить бизнесу Атласа взаимодействовать с Гленн — но Совет не воспринял борьбу за власть легко, как и весь Атлас.